В конце I века н. э. бывший раб, родившийся в Малой Азии, создал философскую школу в городе Никополе, основанном императором Августом на западном побережье Греции примерно за сто лет до того. Уехал мыслитель туда не по своей воле: вместе с другими философами его изгнали из Рима по приказу императора Домициана, который видел в подобных мыслителях потенциальную угрозу своей власти. Бывший раб, чье настоящее имя так и осталось неизвестным, прославился как Эпиктет, что в переводе с греческого означает «приобретенный». За годы своего существования школа Эпиктета привлекала не только многочисленных учеников, но и именитых гостей, не в последнюю очередь – императора Адриана, который к философам относился куда благосклоннее, чем некоторые его предшественники. Сам Эпиктет не оставил после себя сочинений, но один из его учеников, юноша по имени Арриан, ставший потом известным историком, вел заметки о том, что происходило в школе, и впоследствии переработал их в книгу «Беседы Эпиктета». В «Беседах» философ назван врачом, а философская школа – лечебницей для души[1].
Определяя философию таким образом, Эпиктет следовал греческой традиции, восходящей по меньшей мере к Сократу. В ранних диалогах Платона Сократ утверждает, что философ заботится о душе человека так же, как врач заботится о теле[2]. Не следует понимать «душу» в этом контексте как нечто нематериальное, бессмертное или сверхъестественное. «Душой» здесь называется просто человеческий разум, наши мысли и убеждения. Дело философа – анализировать и оценивать человеческие мысли, проверяя их последовательность и обоснованность. С этим согласился бы практически любой философ – и античный, и современный.
Сократ, а позднее и стоики ставили во главу угла заботу о душе. Состояние души, считали они, определяет качество нашей жизни. Мы знаем, что Сократ критиковал своих соотечественников-афинян за то, что они так пекутся о теле и материальных вещах, но почти не уделяют внимания душе: своим мыслям и убеждениям, ценностям и моральным принципам. Сократ же был убежден: путь к счастью лежит через заботу о душе[3]. Сократ предложил философское обоснование идее о том, что даже такие вещи, как богатство, сами по себе не ценны (позднее эту идею подхватят стоики). Он утверждал, что материальные блага нейтральны с ценностной точки зрения, поскольку могут быть использованы как во благо, так и во зло. Сами деньги не плохи и не хороши. То, для каких целей – благих или дурных – они будут использованы, зависит от личности владельца. Добродетельный человек может с помощью денег творить добрые дела, тогда как порочный способен совершить большое зло[4].
О чем это говорит нам? О том, что реальная ценность – то, на основании чего мы можем назвать что-то хорошим или дурным, – заключена в личности человека, который владеет деньгами, а не в самих деньгах. А также, как следствие, о том, что было бы серьезной ошибкой уделять слишком много внимания деньгам и имуществу, пренебрегая при этом своей личностью. Задача философа состоит в том, чтобы помочь людям осознать это, а затем поддержать их в попытке излечить свою душу от имеющихся недугов.
Из этих рассуждений можно сделать вывод о том, что следует уделять внимание только состоянию души, оставаясь безучастным к мирской славе, деньгам или репутации. Действительно, стоики относили эти вещи к категории «безразличных». Они считали, что только совершенный, добродетельный склад души является подлинным благом, а его противоположность – порочность – есть единственное настоящее зло. Все остальное – просто «безразличное». С этой мыслью Сократа были согласны не только стоики, но и киники. Самым знаменитым киником был Диоген из Синопы, который, по преданию, жил (по меньшей мере какое-то время) в бочке, как бездомный пес. Диоген стремился к добродетели и внутреннему совершенству, отрекаясь от всего внешнего и стремясь к аскетичной, простой жизни в гармонии с Природой. Увидев, как ребенок пьет воду, зачерпнув ее ладонью, Диоген якобы сказал: «Мальчик превзошел меня простотой жизни», – и выбросил свою чашу, одну из немногих вещей, которыми он владел[5]